CCTP-II
Certified Clinical Trauma Professional Level 2 Complex Trauma
Certified Clinical Trauma Professional Level 2 Complex Trauma
СЕРТИФИЦИРОВАННЫЙ ТРАВМАТЕРАПЕВТ
Спасая себя. Психопат снаружи и изнутри.
Часть 3
Часть 3
- Анна. Вы упоминали напряжение, которое присутствует практически всегда, сколько вы себя помните. Расскажите о нем подробнее, как ощущается, как проявляется.
- Это как-бы постоянное чувство вины, как фон. Проявляется во всем. Мне всегда кажется, что я делаю что-то неправильно. Что могла бы гораздо лучше. Это касается даже самых элементарных вещей. Готовки, уборки, покупок. Не говоря уже о работе. С одной стороны, это вылилось в навык оптимизировать действия, я все время тщательно продумываю последовательность действий и как их можно улучшить. Это на грани навязчивости. Я несколько раз прокручиваю в голове этапы предстоящих действий, чтобы добиться идеальности. С другой стороны, я никогда не чувствую удовлетворения, чувство вины не исчезает, даже если я получила хороший результат.
И еще из того, что носит систематический характер и связано с чувством вины: меня очень легко заставить сомневаться в себе, чувствовать страх и потерянность.
Одной фразой можно перевернуть все мое самовосприятие и представления о жизни. Я ужасно теряюсь, пытаюсь вспомнить, на каких правах я вообще нахожусь в конкретной ситуации. Мне нужно довольно много времени (часов, иногда даже дней), чтобы восстановиться после критического замечания или даже негативного комментария в соц. сетях. И фоном опять чувство вины. По работе я много общаюсь с разными людьми и для меня такая реакция — большая проблема. Хотя я хороший опытный специалист, имею научную степень, меня ценят, я достигаю прекрасных результатов. Но даже дурацкое замечание кого-то, совершенно несведущего в моей сфере — и я пугаюсь, страх переходит в чувство вины, прямо ощущаю, как напрягаются все мышцы вокруг позвоночника. Все мои знания, все представления о себе рассыпаются на мелкие кусочки и восстановление похоже на собирания себя заново из осколков.
- Анна, скажите, вас ругали в детстве, например, за отметки в школе, или за шалости? Вы помните случаи, когда сильно испугались наказания?
- Знаете, нет. Отец никогда не повышал на меня голоса. Мать изредка, в рамках ее «нервных срывов», но я не особо этого пугалась. Я вообще не могу вспомнить конкретного эпизода, который может быть как-нибудь связан с такой реакцией и чувством вины.
- Хорошо. Раз нет конкретных воспоминаний, мы с вами поищем причину глубже.
- Это как-бы постоянное чувство вины, как фон. Проявляется во всем. Мне всегда кажется, что я делаю что-то неправильно. Что могла бы гораздо лучше. Это касается даже самых элементарных вещей. Готовки, уборки, покупок. Не говоря уже о работе. С одной стороны, это вылилось в навык оптимизировать действия, я все время тщательно продумываю последовательность действий и как их можно улучшить. Это на грани навязчивости. Я несколько раз прокручиваю в голове этапы предстоящих действий, чтобы добиться идеальности. С другой стороны, я никогда не чувствую удовлетворения, чувство вины не исчезает, даже если я получила хороший результат.
И еще из того, что носит систематический характер и связано с чувством вины: меня очень легко заставить сомневаться в себе, чувствовать страх и потерянность.
Одной фразой можно перевернуть все мое самовосприятие и представления о жизни. Я ужасно теряюсь, пытаюсь вспомнить, на каких правах я вообще нахожусь в конкретной ситуации. Мне нужно довольно много времени (часов, иногда даже дней), чтобы восстановиться после критического замечания или даже негативного комментария в соц. сетях. И фоном опять чувство вины. По работе я много общаюсь с разными людьми и для меня такая реакция — большая проблема. Хотя я хороший опытный специалист, имею научную степень, меня ценят, я достигаю прекрасных результатов. Но даже дурацкое замечание кого-то, совершенно несведущего в моей сфере — и я пугаюсь, страх переходит в чувство вины, прямо ощущаю, как напрягаются все мышцы вокруг позвоночника. Все мои знания, все представления о себе рассыпаются на мелкие кусочки и восстановление похоже на собирания себя заново из осколков.
- Анна, скажите, вас ругали в детстве, например, за отметки в школе, или за шалости? Вы помните случаи, когда сильно испугались наказания?
- Знаете, нет. Отец никогда не повышал на меня голоса. Мать изредка, в рамках ее «нервных срывов», но я не особо этого пугалась. Я вообще не могу вспомнить конкретного эпизода, который может быть как-нибудь связан с такой реакцией и чувством вины.
- Хорошо. Раз нет конкретных воспоминаний, мы с вами поищем причину глубже.
***
- Я вижу себя, как я понимаю, в роддоме. Надо мной стоит человек. Молодой, светловолосый. В белой одежде. Наверное сотрудник, может практикант. Он наклоняется и издает протяжное угрожающее «Уууууууу». Что я чувствую, можно назвать страхом. Я плачу. Не могу пошевелиться. Руки и ноги стянуты. Тогда ведь младенцев пеленовали. Чувствую, как напрягаются мышцы под пеленкой. Он продолжает пугать и смеется. Я каждый раз напрягаюсь. Чувство, как будто хочу исчезнуть. И так очень много раз. Даже дней. Я вспомнила, что из-за здоровья матери оставалась в роддоме долго, по-моему, даже две недели.
- Анна, когда еще, после этого эпизода в роддоме, вы ощущали похожее? Поищите.
- ... Нашла. И я кое-что поняла. Рассказываю: сколько я себя помню, я знаю, что когда мои родители ждали ребенка, все были уверены, что будет мальчик... Хотели мальчика и были очень разочарованы, когда родилась я... И знаете, что странно?
Вот я сейчас понимаю, что я знаю это только со слов матери...
Я ведь никогда не слышала этого от кого-либо другого в семье! Никогда не чувствовала ничего со стороны папы, бабушки или дедушки с отцовской стороны, что могло бы подтвердить это хоть косвенно!
Моя мать постоянно разговаривала со мной на эту тему... Я никогда это не вспоминала с такого ракурса... У меня никогда не возникал вопрос, а сейчас он возник: зачем чуть ли не каждый день говорить на эту тему с маленьким ребенком?
Я помню, она развивала мысль о том, что дедушка мечтал о наследнике, то есть внуке, а внука ему подарила его дочь, моя тетя. Но не мой папа. И внук занял место моего папы, место наследника. Из-за этого к папе относились несправедливо. Сейчас я начинаю понимать, какой же это бред! В чем эта несправедливость проявлялась?!
Я точно знаю и помню отношения между дедушкой и отцом, доверенные, полные уважения и гордости друг за друга. И никакие ее глупые истории о несправедливости в семье не могут этих четких воспоминаний перекрыть. Но тогда, в детстве, я полностью ей доверяла, как вы понимаете.
И сейчас я вспомнила тот момент, когда я связала эти две мысли: «Ждали мальчика, а родилась ты» и «Папа потерял место наследника, к нему несправедливы из-за этого». «Своим рождением я создала проблемы отцу. Из-за меня он страдает», «Если бы меня не было, было бы лучше» - такие выводы я сделала тогда... Я прямо чувствую состояние в тот момент, когда я это «поняла»... Что лучше бы меня не было... Что я виновата самим фактом своего рождения...
Вот откуда это постоянное ощущение вины...
И знаете, что самое удивительное, я ведь ни разу не видела какого-либо подкрепления этих выводов со стороны близких. Меня очень любили, хвалили, тепло относились. Все это только с ее слов! Она постоянно проводила со мной беседы (делилась переживаниями с самым близким человеком, она так это называла, начиная с моих трех (!) лет).
Внушала, как воспринимать фразу дедушки («не хочу, чтобы тебе было обидно, но это так несправедливо, я заметила, рисунок внука ему понравился больше, хотя твой похвалил, но это была формальность»), действия бабушки («она кормит тебя чем-то вкусным, жалеет, это подачка»), отношения к отцу его родителей («они с ним хорошо общаются, но дочь любят гораздо больше, она ведь родила им внука, как же это несправедливо, твой отец не показывает виду, но это его очень ранит внутри»). И тому подобное. И так постоянно!
Тогда я не понимала ненормальность таких «бесед» и позже никогда не пересматривала свое к ним отношение. Но прямо сейчас я вижу, что в результате каждого такого разговора чувство вины, провинности росло и как бы распространялось на весь мой мир, состоящий в то время из семьи. Что бы я ни делала, самим фактом своего существования я уже была виновата...
- Что вы чувствуете, общаясь с близкими после рассказов матери? Вы можете восстановить эти чувства и ощущения ненадолго?
- Я чувствую скованность. Как будто сжимаюсь изнутри, хочу, чтобы меня было как можно меньше. Мне как бы неловко за свое существование, как будто я какой-то компромисс, на который нехотя согласились. Мне неудобно, я чувствую себя виноватой...
Я помню, что с более взрослого возраста стала замечать, насколько скованной я чувствовала себя с близкими.
Я словно не могла ориентироваться на свое восприятие и все время перепроверяла, как их поведение нужно интерпретировать соответственно внушениям матери. Мне казалось, что за их видимым отношением ко мне стоит глубокое разочарование, что я родилась, что я есть. Но я не понимала причины такого моего состояния.
- Я вижу себя, как я понимаю, в роддоме. Надо мной стоит человек. Молодой, светловолосый. В белой одежде. Наверное сотрудник, может практикант. Он наклоняется и издает протяжное угрожающее «Уууууууу». Что я чувствую, можно назвать страхом. Я плачу. Не могу пошевелиться. Руки и ноги стянуты. Тогда ведь младенцев пеленовали. Чувствую, как напрягаются мышцы под пеленкой. Он продолжает пугать и смеется. Я каждый раз напрягаюсь. Чувство, как будто хочу исчезнуть. И так очень много раз. Даже дней. Я вспомнила, что из-за здоровья матери оставалась в роддоме долго, по-моему, даже две недели.
- Анна, когда еще, после этого эпизода в роддоме, вы ощущали похожее? Поищите.
- ... Нашла. И я кое-что поняла. Рассказываю: сколько я себя помню, я знаю, что когда мои родители ждали ребенка, все были уверены, что будет мальчик... Хотели мальчика и были очень разочарованы, когда родилась я... И знаете, что странно?
Вот я сейчас понимаю, что я знаю это только со слов матери...
Я ведь никогда не слышала этого от кого-либо другого в семье! Никогда не чувствовала ничего со стороны папы, бабушки или дедушки с отцовской стороны, что могло бы подтвердить это хоть косвенно!
Моя мать постоянно разговаривала со мной на эту тему... Я никогда это не вспоминала с такого ракурса... У меня никогда не возникал вопрос, а сейчас он возник: зачем чуть ли не каждый день говорить на эту тему с маленьким ребенком?
Я помню, она развивала мысль о том, что дедушка мечтал о наследнике, то есть внуке, а внука ему подарила его дочь, моя тетя. Но не мой папа. И внук занял место моего папы, место наследника. Из-за этого к папе относились несправедливо. Сейчас я начинаю понимать, какой же это бред! В чем эта несправедливость проявлялась?!
Я точно знаю и помню отношения между дедушкой и отцом, доверенные, полные уважения и гордости друг за друга. И никакие ее глупые истории о несправедливости в семье не могут этих четких воспоминаний перекрыть. Но тогда, в детстве, я полностью ей доверяла, как вы понимаете.
И сейчас я вспомнила тот момент, когда я связала эти две мысли: «Ждали мальчика, а родилась ты» и «Папа потерял место наследника, к нему несправедливы из-за этого». «Своим рождением я создала проблемы отцу. Из-за меня он страдает», «Если бы меня не было, было бы лучше» - такие выводы я сделала тогда... Я прямо чувствую состояние в тот момент, когда я это «поняла»... Что лучше бы меня не было... Что я виновата самим фактом своего рождения...
Вот откуда это постоянное ощущение вины...
И знаете, что самое удивительное, я ведь ни разу не видела какого-либо подкрепления этих выводов со стороны близких. Меня очень любили, хвалили, тепло относились. Все это только с ее слов! Она постоянно проводила со мной беседы (делилась переживаниями с самым близким человеком, она так это называла, начиная с моих трех (!) лет).
Внушала, как воспринимать фразу дедушки («не хочу, чтобы тебе было обидно, но это так несправедливо, я заметила, рисунок внука ему понравился больше, хотя твой похвалил, но это была формальность»), действия бабушки («она кормит тебя чем-то вкусным, жалеет, это подачка»), отношения к отцу его родителей («они с ним хорошо общаются, но дочь любят гораздо больше, она ведь родила им внука, как же это несправедливо, твой отец не показывает виду, но это его очень ранит внутри»). И тому подобное. И так постоянно!
Тогда я не понимала ненормальность таких «бесед» и позже никогда не пересматривала свое к ним отношение. Но прямо сейчас я вижу, что в результате каждого такого разговора чувство вины, провинности росло и как бы распространялось на весь мой мир, состоящий в то время из семьи. Что бы я ни делала, самим фактом своего существования я уже была виновата...
- Что вы чувствуете, общаясь с близкими после рассказов матери? Вы можете восстановить эти чувства и ощущения ненадолго?
- Я чувствую скованность. Как будто сжимаюсь изнутри, хочу, чтобы меня было как можно меньше. Мне как бы неловко за свое существование, как будто я какой-то компромисс, на который нехотя согласились. Мне неудобно, я чувствую себя виноватой...
Я помню, что с более взрослого возраста стала замечать, насколько скованной я чувствовала себя с близкими.
Я словно не могла ориентироваться на свое восприятие и все время перепроверяла, как их поведение нужно интерпретировать соответственно внушениям матери. Мне казалось, что за их видимым отношением ко мне стоит глубокое разочарование, что я родилась, что я есть. Но я не понимала причины такого моего состояния.
Error get alias
Примечание для читателей:
Восстановленный Анной эпизод с «выводом» демонстрирует примечательный навык психопата как бы «создавать» и незаметно навязывать некую «поддельную реальность». Когда факты демонстрируют одну реальность, а предложенная их интерпретация — совсем другую. В данном случае, любимый семьей ребенок вдруг обнаруживает себя в роли тайно отверженной девочки, разочаровавшей близких самим фактом своего рождения. Она не заметила подмену «реальностей», не заметила, что в какой-то момент продолжила жизнь в «другом» мире восприятия. Даже взрослый человек может не замечать подмену, если доверяет психопату. Что уж говорить о ребенке, всецело полагающемся на мать. Почему я называю это «подменой реальности»? Мне кажется, это выражение хорошо описывает масштаб внушения, которое затрагивает все уровни самоидентификации и восприятия мира и людей.
Еще важный для понимания момент: психопатам виртуозно удается разобщать самых близких людей. Даже проживая в одной квартире люди могут не суметь напрямую спросить друг друга о чувствах, мыслях, намерениях, конкретных фактах. Чувствуя себя друг с другом скованно и неудобно после незаметно внушенной психопатом «поддельной реальности».
Какую еще тактику психопата иллюстрирует этот конкретный случай: женщина вспомнила два эпизода, содержащих в той или иной степени состояния и чувства скованности, страха, напряжение и вины. Оба эпизода были впервые осознаны только на сессии. Но первый произошел и наложил отпечаток на психику Анны значительно раньше. Это было ее «слабое место». Психопатам прекрасно удается идентифицировать слабое место человека и нацеливать свои разрушающие действия именно на него.
Было ли целью матери именно целенаправленное разрушение дочери? Трудно сказать с абсолютной достоверностью. Возможно — нет. Но все слова, сказанные психопатом, даже комплимент, все реализованные действия, «ядовиты» для человека по своей сути. Если сказанные в гневе здоровым человеком обидные слова легко простить и забыть, сказанная психопатом тихо и спокойно вроде как безобидная фраза застревает в памяти и дает о себе знать даже через годы.
Восстановленный Анной эпизод с «выводом» демонстрирует примечательный навык психопата как бы «создавать» и незаметно навязывать некую «поддельную реальность». Когда факты демонстрируют одну реальность, а предложенная их интерпретация — совсем другую. В данном случае, любимый семьей ребенок вдруг обнаруживает себя в роли тайно отверженной девочки, разочаровавшей близких самим фактом своего рождения. Она не заметила подмену «реальностей», не заметила, что в какой-то момент продолжила жизнь в «другом» мире восприятия. Даже взрослый человек может не замечать подмену, если доверяет психопату. Что уж говорить о ребенке, всецело полагающемся на мать. Почему я называю это «подменой реальности»? Мне кажется, это выражение хорошо описывает масштаб внушения, которое затрагивает все уровни самоидентификации и восприятия мира и людей.
Еще важный для понимания момент: психопатам виртуозно удается разобщать самых близких людей. Даже проживая в одной квартире люди могут не суметь напрямую спросить друг друга о чувствах, мыслях, намерениях, конкретных фактах. Чувствуя себя друг с другом скованно и неудобно после незаметно внушенной психопатом «поддельной реальности».
Какую еще тактику психопата иллюстрирует этот конкретный случай: женщина вспомнила два эпизода, содержащих в той или иной степени состояния и чувства скованности, страха, напряжение и вины. Оба эпизода были впервые осознаны только на сессии. Но первый произошел и наложил отпечаток на психику Анны значительно раньше. Это было ее «слабое место». Психопатам прекрасно удается идентифицировать слабое место человека и нацеливать свои разрушающие действия именно на него.
Было ли целью матери именно целенаправленное разрушение дочери? Трудно сказать с абсолютной достоверностью. Возможно — нет. Но все слова, сказанные психопатом, даже комплимент, все реализованные действия, «ядовиты» для человека по своей сути. Если сказанные в гневе здоровым человеком обидные слова легко простить и забыть, сказанная психопатом тихо и спокойно вроде как безобидная фраза застревает в памяти и дает о себе знать даже через годы.
- Смотрите, Анна, что получается. Значимым взрослым вам были предложены (завуалированные заботой) две ложные мысли, которые, в силу возраста и доверия вы просто не могли перепроверить, критическое мышление еще не сформировано. Эти мысли повторялись столько раз, сколько было нужно , чтобы сделать логический вывод. То есть вывод ваш собственный, ваша психика даже не сомневалась в его правильности. Все выглядит и функционирует так, словно чувство вины чуть ли не врожденное.
- Да, именно так я ощущала это. Вы не представляете, сколько версий я выдвигала насчет причины этой вины, столько всего прочитала, прошла несколько тренингов о любви к себе, брала консультации, коучинг. Из-за нее у меня периодически трудности на работе. Не говоря уже о семье. Недолгое облегчение и она возвращалась с еще большей интенсивностью. Я даже начала изучать версии о ее «кармическом» происхождении, действительно казалось, что это что-то врождённое.
- Что касается испуга в роддоме. Это настолько раннее событие, что его невозможно восстановить сознательно. Зато тело его прекрасно «помнит», реагируя сильным мышечным зажимом на каждую ситуацию завуалированного «запугивания» - критику, сарказм, иронию. Опишите, что вы ощущаете в таких ситуациях?
- Я чувствую скованность, неудобство внутри, внешне я тоже становлюсь неловкой, руки прижимаются к телу, я не могу жестикулировать. Мне кажется, как будто меня выдернули из одного мира и вставили в другой... И я не могу сориентироваться, что обо мне знают, что я должна делать, как меня воспринимают со стороны... Я вся сжимаюсь, хочется исчезнуть и не иметь с этим дела. Мне сразу кажется, что я занимаю чье-то место... Что я не на своем месте, меня не должно быть здесь... И я начинаю оправдываться.
Я не знаю, как это выглядит со стороны, я стараюсь контролировать внешние проявления. Мне кажется, я просто кажусь рассеянной и неловкой. Но внутри это ощущается ужасно.
Когда мне все таки удается выйти из ситуации, вызвавшей это состояние, я долго прихожу в себя, есть чувство никчёмности, растерянности, усталости и, конечно, вины.
При панических атаках, про которые я рассказывала, все это происходит очень интенсивно по силе и очень быстро.
- Смотрите, вы восстановили два ранних эпизода возникновения состояния, от которого вы страдаете. В первом, очень раннем, с испугом в роддоме, мы видим страх, непонимание происходящего, скованность движений, сильное мышечное напряжение. Во втором эпизоде мы выявили сделанный вами-ребенком вывод «лучше бы меня не было» (т. е. Я есть — это плохо), вызвавший тотальное чувство вины за сам факт своего существования. И уже после, как результат — скованность в общении с близкими, неопределенность (близкие скрывают свое истинное отношение к вам).
Случилось так, что ощущения и эмоции, вызванные обоими эпизодами частично совпали по своей сути, наложились друг на друга, и стали активироваться в связке. Если фоновое чувство вины вы ощущали перманентно, то связка страх — скованность — дезориентация активируется в ситуациях, когда вы воспринимаете действие оппонента как вопрос «А почему ты вообще есть?». Это прямо выстреливает в чувство вины за свое рождение, ощущение вины усиливается в разы и эпизодически становится невыносимым.
- То есть это похоже на повторяющийся процесс?
- Можно сказать и так. По определенному стечению обстоятельств в раннем детстве (два восстановленных в памяти эпизода) сформировался своеобразный психический "механизм", который имеет фоном чувство вины и запускается определенными тригеррами.
Что я наблюдаю в таких случаях. Пока не выявлен весь "механизм" целиком и не нейтрализован, можно сколько угодно прорабатывать отдельные чувства, эмоции, убеждения, входящие в этот механизм. Безрезультатно.
То есть вы можете годы потратить на то, чтобы «полюбить себя», но пока не выявлен и не удален глубинный процесс, из-за которого появилось чувство вины, например, как в вашем случае, попытки не принесут внутреннего облегчения и комфорта.
Сколько не работай со скованностью, как в вашем случае, отдельно, хоть психологически, хоть телесно — она может определенным образом видоизменяться, но все равно активируется в тех или иных ситуациях...
Проработка отслеживаемых на поверхности ограничивающих убеждений также дает поверхностный результат, не нанося «вреда» самому этому "механизму". Это касается именно возникших в раннем детстве «механизмов», которые наложили отпечаток на формирование и развитие личности.
Примечание для читателей:
«Интеллигентные» психопаты изящно формируют такие "механизмы". Так как нет психотравмы в типичном понимании, момент формирования вредоносного механизма невозможно вспомнить самостоятельно, вычислить логически. Нет никаких следов.
Когда речь идет о психопате, важно понимать, что у него нет какой-то долгосрочной стратегии или плана по влияния на психику, как может показаться, когда раскручиваешь клубок с конца. Просто исходя из его сути, его слова (даже комплимент) как бы «ядовиты» по своему воздействию, они отпечатываются, откладываются, накапливаются и продолжают свое воздействие во времени.
- Хорошо, Анна, теперь приступим к работе и нейтрализуем весь этот "механизм" вместе с его последствиями.
Продолжение следует...
- Да, именно так я ощущала это. Вы не представляете, сколько версий я выдвигала насчет причины этой вины, столько всего прочитала, прошла несколько тренингов о любви к себе, брала консультации, коучинг. Из-за нее у меня периодически трудности на работе. Не говоря уже о семье. Недолгое облегчение и она возвращалась с еще большей интенсивностью. Я даже начала изучать версии о ее «кармическом» происхождении, действительно казалось, что это что-то врождённое.
- Что касается испуга в роддоме. Это настолько раннее событие, что его невозможно восстановить сознательно. Зато тело его прекрасно «помнит», реагируя сильным мышечным зажимом на каждую ситуацию завуалированного «запугивания» - критику, сарказм, иронию. Опишите, что вы ощущаете в таких ситуациях?
- Я чувствую скованность, неудобство внутри, внешне я тоже становлюсь неловкой, руки прижимаются к телу, я не могу жестикулировать. Мне кажется, как будто меня выдернули из одного мира и вставили в другой... И я не могу сориентироваться, что обо мне знают, что я должна делать, как меня воспринимают со стороны... Я вся сжимаюсь, хочется исчезнуть и не иметь с этим дела. Мне сразу кажется, что я занимаю чье-то место... Что я не на своем месте, меня не должно быть здесь... И я начинаю оправдываться.
Я не знаю, как это выглядит со стороны, я стараюсь контролировать внешние проявления. Мне кажется, я просто кажусь рассеянной и неловкой. Но внутри это ощущается ужасно.
Когда мне все таки удается выйти из ситуации, вызвавшей это состояние, я долго прихожу в себя, есть чувство никчёмности, растерянности, усталости и, конечно, вины.
При панических атаках, про которые я рассказывала, все это происходит очень интенсивно по силе и очень быстро.
- Смотрите, вы восстановили два ранних эпизода возникновения состояния, от которого вы страдаете. В первом, очень раннем, с испугом в роддоме, мы видим страх, непонимание происходящего, скованность движений, сильное мышечное напряжение. Во втором эпизоде мы выявили сделанный вами-ребенком вывод «лучше бы меня не было» (т. е. Я есть — это плохо), вызвавший тотальное чувство вины за сам факт своего существования. И уже после, как результат — скованность в общении с близкими, неопределенность (близкие скрывают свое истинное отношение к вам).
Случилось так, что ощущения и эмоции, вызванные обоими эпизодами частично совпали по своей сути, наложились друг на друга, и стали активироваться в связке. Если фоновое чувство вины вы ощущали перманентно, то связка страх — скованность — дезориентация активируется в ситуациях, когда вы воспринимаете действие оппонента как вопрос «А почему ты вообще есть?». Это прямо выстреливает в чувство вины за свое рождение, ощущение вины усиливается в разы и эпизодически становится невыносимым.
- То есть это похоже на повторяющийся процесс?
- Можно сказать и так. По определенному стечению обстоятельств в раннем детстве (два восстановленных в памяти эпизода) сформировался своеобразный психический "механизм", который имеет фоном чувство вины и запускается определенными тригеррами.
Что я наблюдаю в таких случаях. Пока не выявлен весь "механизм" целиком и не нейтрализован, можно сколько угодно прорабатывать отдельные чувства, эмоции, убеждения, входящие в этот механизм. Безрезультатно.
То есть вы можете годы потратить на то, чтобы «полюбить себя», но пока не выявлен и не удален глубинный процесс, из-за которого появилось чувство вины, например, как в вашем случае, попытки не принесут внутреннего облегчения и комфорта.
Сколько не работай со скованностью, как в вашем случае, отдельно, хоть психологически, хоть телесно — она может определенным образом видоизменяться, но все равно активируется в тех или иных ситуациях...
Проработка отслеживаемых на поверхности ограничивающих убеждений также дает поверхностный результат, не нанося «вреда» самому этому "механизму". Это касается именно возникших в раннем детстве «механизмов», которые наложили отпечаток на формирование и развитие личности.
Примечание для читателей:
«Интеллигентные» психопаты изящно формируют такие "механизмы". Так как нет психотравмы в типичном понимании, момент формирования вредоносного механизма невозможно вспомнить самостоятельно, вычислить логически. Нет никаких следов.
Когда речь идет о психопате, важно понимать, что у него нет какой-то долгосрочной стратегии или плана по влияния на психику, как может показаться, когда раскручиваешь клубок с конца. Просто исходя из его сути, его слова (даже комплимент) как бы «ядовиты» по своему воздействию, они отпечатываются, откладываются, накапливаются и продолжают свое воздействие во времени.
- Хорошо, Анна, теперь приступим к работе и нейтрализуем весь этот "механизм" вместе с его последствиями.
Продолжение следует...
Публикации
Маска самообесценивания — это способ защитить себя от разочарований и боли. Человек просто перестаёт ожидать чего-то хорошего от себя, чтобы не испытывать ещё большую боль от возможных неудач.
систематическое обесценивание, насмешки, запугивание, требования, унижение, игнорирование, отвержение, отсутствие поддержки и тепла, не говоря уже о физическом наказании, с которыми ребенку приходится смириться и свыкнуться
Многих волнует, как же выглядит Комплексное Посттравматическое Расстройство (КПТСР) в реальной жизни, как проявляются симптомы?
По принципу лучше раз увидеть, чем сто раз прочитать, можно довольно неплохо изучить проявления КПТСР по главной героине сериала «Острые предметы» - Камиллы.
По принципу лучше раз увидеть, чем сто раз прочитать, можно довольно неплохо изучить проявления КПТСР по главной героине сериала «Острые предметы» - Камиллы.
Понятие «детские травмы» вызывает бесконечные споры и пререкания как среди психологов, так и среди неспециалистов.
Подавленные эмоции, такие как обида, чувство несправедливости, отчаяние, страх, беззащитность и многие другие. Они могут быть спровоцированы ранними детскими переживаниями или возникнуть и укорениться во взрослом возрасте...
Ни одному человеку никогда, чтобы он не делал, не удавалось, вызвать в психопате чувство благодарности...
Оказалось, что психопат узнает психопата абсолютно безошибочно...
Одной фразой можно перевернуть все мое самовосприятие и представления о жизни...
Человек, впервые переживший паническую атаку, часто срочно обращается к врачу: вызывает скорую, думая, что у него инфаркт, или же посещает семейного врача, кардиолога, невролога в ближайшие дни после ПА.
Травмированная психика часто начинает травмировать сама себя – воссоздает повторный травматический опыт, выстраивая целую виртуальную реальность.
Немного приподниму завесу и покажу маленький фрагмент механики травмы.
Немного приподниму завесу и покажу маленький фрагмент механики травмы.
